Здравствуйте, Сергей.

Вы - успешный автор, книги которого пользуются большим спросом, пишущий на пост-апокалиптическую тематику. Ваши миры притягательны для читателей своей загадочностью, а ваша таинственность будоражит воображение поклонников. Сами вы военный, как известно, в седьмом поколении. Расскажите, пожалуйста, как собственно началась ваша литературная деятельность? Как вдруг получилось, что вы стали писать, что послужило предпосылками для этого?

Случайно получилось. Никогда не планировал ничего подобного.

Почему для творчества была выбрана именно тема катастроф и пост-катастрофической реальности? Чем эта тема привлекательна именно для вас? И что из этого вы хотите показать-описать для всех тех, кто будет читать ваши книги, на чем именно сделать акцент?

Не понимаю сути этого вопроса. Почему нет? Чем эта тема хуже иных?

Насколько сильно влияет ваша прежняя служба и ваша настоящая работа на ваше творчество? И как они совмещаются в целом между собой, что для вас сейчас приоритетнее?

Я пишу боевые сцены, зная, что это такое на самом деле. В отличие от множества других. Это к вопросу о влиянии. Если говорить о приоритетах, в настоящее время книжное направление превалирует как более перспективное.

На тему пост-апокалипсиса написано много книг, создано немало серий, взять те же Зоны Смерти, Метро, Сталкер. В чем-то они весьма схожи между собой, в чем-то отличаются. Почему вы решили создать свой собственный мир, свою вселенную, а не примкнуть к какому-то из уже существующих миров?

Мне не интересны чужие миры, я в состоянии создавать свои. Не вижу смысла примыкать куда-либо, чужие серии и без меня себя отлично чувствуют.

Мир Ареала весьма схож с миром Сталкера, да вы и сами говорите, что основа у них одна. Однако же сам Сталкер вас не привлекает, хотя очень многим хотелось бы увидеть вашу книгу в этой серии. Возможно ли такое?

Мир Ареала схож с миром «Пикника на обочине» легендарных Стругацких. И то – далеко не во всем. Со Сталкером общего гораздо меньше, впрочем, это виднее тем, кто увлекается Сталкером. Мне эта серия не интересна, поэтому я не буду в ней работать.

Вообще же, Ареал очень похож атрибутикой и внешним оформлением на Зону Отчуждения. Расскажите, пожалуйста, в чем же разница между мирами, и в чем схожесть?

Что такое Зона Отчуждения?

В каком направлении в дальнейшем собираете развивать мир Ареала - идти ли по проторенной дорожке или же будете стараться как можно больше абстрагироваться от этого сходства, создать что-то кардинально другое?

Не понял вопроса. О каком сходстве идет речь? Я делаю «Ареал» так, как считаю нужным. И впредь буду продолжать делать его именно по этому принципу.

Как происходит сама работа над книгами? Что является для вас вдохновением при написании, что поддерживает ваш интерес к тому, о чем пишете? Сколько правок проходят тексты перед тем, как окончательно вычистятся от "блох" и отправятся в издательство?

Я сажусь за книгу и пишу ее до тех пор, пока не закончу. Без перерывов и выходных. Для меня это работа, и меня в свое время учили, что работу необходимо делать качественно. Правка у меня всегда одна, после того, как текст готов, я перечитываю его полностью и устраняю шероховатости. Издательство не имеет право меня редактировать, это особо оговорено в договоре. 

Вы говорили, что первые две книги цикла "Древний" никогда не будут обнародованы. Естественно, у читателей сразу появляется огромный интерес "что там может быть написано такого, что еще может удивить-шокировать", однако вы предпочитаете не отвечать на эти вопросы, аргументируя тем, что этому материалу, который никогда не увидит свет, уделяется слишком много внимания. А кто вообще решает, что может "увидеть свет", а чего лучше не издавать вообще?

В первую очередь я, это главная инстанция. Помимо этого есть еще целый ряд определенных причин, которые учитываются. Люди зачастую могут мыслить плоско, вроде того «да чем еще меня можно удивить». И не понимают, что удивлять их никто не собирается. Текст может не быть обнародован по совершенно иным причинам. Например: существующее на сегодняшний день в стране законодательство, правительственная политика, анти-национальный международный курс и так далее. Мне виднее, что имеет смысл опубликовывать, а что – нет. Однако именно сейчас мы с представителями нескольких родственных силовых структур обдумываем целесообразность обнародовать небольшую часть предыстории «Древнего». Возможно, в этом будет смысл.

Не секрет, что узнаваемые элементы в книгах поднимают как интерес к книге, так и ее популярность. Это касается как персонажей, так и каких-то элементов декораций, антуража. Взять тот же "Ареал", основанный на повести Аркадия и Бориса Стругацких - выбросы, упоминаемые у вас, не имеют отношения к "Пикнику", но живо напоминают небезызвестную серию и игру S.T.A.L.K.E.R.. Как вы относитесь к тому, что читатели будут постоянно сравнивать такие и подобные этому моменты?

На каждой книге серии «Ареал» указано, что она предназначается для поклонников жанра, созданного «Пикником на обочине». Это и делалось ради того, чтобы читатели могли сравнивать и делать выводы.

Сами читатели ваших книг - в какой степени вы ориентируетесь на выражаемые ими интересы при создании новых книг или миров? Отслеживаете ли реакцию читателей на книги, вступаете ли в дискуссии с читателями с целью объяснить недопонятые моменты?

Я никогда не ориентируюсь на чьи-то интересы. Я пишу собственные миры, в них я отражаю свой личный взгляд на положение вещей. Реакцию читателей я стараюсь отслеживать, как и любой автор. Надо же понимать, насколько востребована твоя книга. Однако в дискуссии я вступать ни с кем не собираюсь. Ибо дискуссия означает спор, а спорить тут не о чем – я лучше знаю, что и как должно быть в МОЕМ мире, который я создал. Если кому-то не нравится, он может написать свою книгу, в которой все будет так, как хочется ему. Я же делаю свои миры так, как считаю нужным. Другое дело – это объяснить кому-то недопонятые моменты. Я стараюсь всегда отвечать на такие вопросы, ведь это означает, что читатель заинтересован миром, значит, он именно тот, для кого я пишу. Но не стоит путать ответы на вопросы, т.е. прояснение ситуации, с дискуссией, т.е. бесполезной тратой времени в спорах. Мои миры именно такие, какие есть. В них все правильно и без ошибок. Если кто-то считает иначе – ему не ко мне.

Вы утверждаете, что романтики в наше время быть не может, однако в своих книгах стараетесь показать не мрачный безнадежный конец, а подающее надежды некое начало, хоть и омраченное предыдущими событиями. Похоже, что вы противоречите сами себе - это ли не романтика?

Вопрос не понятен. Где романтики быть не может? В жизни? В фантастике? На какие именно мои слова вы ссылаетесь? Укажите источник, я не понимаю, о чем речь. Если о жизни – в ней нет романтики. Если о фантастике – так на то она и фантастика, в ней может быть всё, и есть место для всего.

Как вы в целом оцениваете сегодня успех вашего творчества? Не хотелось ли бы вам, оглядываясь на уже созданное, что-то исправить, возможно, что-то привнести или же наоборот, убрать, переставить акценты?

Я ничего не хочу переделать. Я никогда не жалею о сделанном. Я сожалею лишь о том, что не сделал. Творческий успех на данный момент я оцениваю как удовлетворительный. У многих он гораздо хуже, однако всегда есть кто-то, кто впереди. Есть, к чему стремиться. 

Вы сказали, что писать в соавторстве не будете, поскольку это для тех, у кого трудно с идеями, а у вас их достаточно. Соавторство для вас невозможно ни в каком виде, даже как писатель-критик?

Мне это не интересно. Жаль терять столько времени впустую, я мог бы использовать его с большей отдачей – например, написать еще одну книгу.

Современная литература порой не просто отражает какие-то тенденции развития нашего общества, но и является своеобразным зеркалом настроений, надежд и побуждений. Должна ли литература в целом нести какие-то зачатки разумного-доброго-вечного, или же больше следовать желанию масс "хлеба и зрелищ", щекоча остротой событий восприятие читателей?

Интересно, а кто ответит на этот вопрос фразой «да, надо дать пиплу то, что он хавает»? Любой писатель скажет вам, что литература должна нести в себе смысл, и даже учить людей чему-либо. Другой вопрос – а как на самом деле они делают? Говорят-то все одинаково. Что касается лично меня, то тут за меня ответят мои книги. Я не сделал ни одной такой, в которую не были бы заложены серьезные мысли и пища для раздумий. Это, кстати, одна из причин, по которой я не пишу в чужие серии. У нас мысли разные, т.к. мы сами разные. За исключением, разумеется, тех серий, в которых вообще нет мыслей.

Ваши книги были в номинационных списках некоторых конвентов - Роскона, Звездного моста - однако сами вы на фестивали фантастики не приезжали. Впереди у нас два конвента, Роскон с 31 марта по 3 апреля, проходящий в Москве, и Интерпресскон с 6 по 9 мая, проходящий в Санкт-Петербурге. Могут ли ваши читатели надеяться увидеть вас там?

Впервые обо всем этом слышу, новость для меня. Я не писатель, я военный, и потому в местной бюрократии не сведущ. Если пригласят – приеду, мне не сложно. Сам же я не стану этим заниматься, так как просто не знаю, что, где, как и так далее. А делать то, в чем не смыслишь, не в моих правилах. В отличие от многих других писателей. Это, кстати, еще одна из причин, почему я не пишу в чужие серии.

Спасибо за интервью. Остается пожелать вам удачи и успеха в дальнейшем творчестве, а вашим читателям – интересных и ожидаемых книг, продолжающих развитие ваших миров.

Пожалуйста.